Вечность во временное пользование - Страница 16

– У меня только что скончался отец, – едва выговорила она.

Стало окончательно ясно, что папки им не видать, а вид у месье N. был очень сердитым. Журналистки одновременно догадались, что страдающий подозрительностью месье навёл справки в редакции «их» газеты и теперь спешил познакомиться с самозванками. Обе рванули к запасному выходу: последнее, что Роза увидела перед тем, как за ними захлопнулась дверь, была свирепая рожа босса, отмахнувшегося от униженной мольбы секретарши.

Они побежали.

Они бежали так, как убегали ещё в детстве: ты летишь пролёт за пролётом крутой лестницы вниз, кажется, что ноги ещё на верхней площадке, а ты уже весь на нижней, а потом сразу наоборот! Главное в погоне не прислушиваться к топоту за спиной: надо лететь вперёд и не рефлексировать. И они летели.

Вышибив дверь четырьмя руками, девушки оказались перед огромным пустым пространством. Выложенный бетонными плитами задний двор бывшего завода был огорожен бетонным же забором. Идеальная плоскость двора оказалась забита совсем даже не автомобилями, а… а… А-а-а!..

Ужасно! Ужасно, когда хохот накрывает тебя во время погони, причём когда беглец – ты сам! И времени на хохот у тебя нет! Впереди ещё двухметровый скользкий забор, и до забора, типа, стадион перебежать! Но они просто едва не рыдали от смеха, ноги подламывались, как макаронины, их пробило на хохот совершенно безжалостно, они загибались: весь этот стадион-двор был аккуратнейшим образом выложен газетными листами (причём их газеты, ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а!) и на этих плотно и ровненько пригнанных друг к другу – кроме тропинок на ширину мужского ботинка – листах были разложены грибы.

Грибы!

Грибы!!!

Цепляясь друг за друга – от смеха не держали ноги, – они побежали к забору. Парни месье N. тоже уже бежали к нему, но им мешало трепетное отношение к разложенным грибам: неизвестно же, может быть, за растоптанный гриб грозило увольнение? Наказание? Штраф? Но они явно пытались двигаться, перескакивая с дорожки на дорожку между газетами.

Благодаря руферским полазам в отрочестве, девицы легко взлетели на забор и, спрыгнув, понеслись к машине, где их ждала Уна.

– Ну?! – кричала та уже издалека.

Они махнули руками за спины – мол, глянь! С забора сыпались месье N. и его персональные деревянные солдаты.

– Бля! – Уна газанула и подъехала им навстречу. – Но тогда эти суки уже перекрыли выезд на трассу, это понятно?

– Да!

– Что делать будем?

– Только если через овраг? – с большим сомнением произнесла Роза.

Овраг расстилался перед ними приблизительно Тихим океаном, только без воды. Откуда здесь была эта природная ископаемая впадина в земле, с рекой и рощей на дне? Едва дыша, беглянки оглянулись: уже с обеих сторон к ним приближались вооружённые люди, явно негостеприимно настроенные.

– Погнали! – Фелиция кивнула, и Уна, подав задом и развернув машину носом к обрыву, тихонько ступила колёсами на грунтовую дорогу в осыпях.

Обливаясь потом от напряжения, несколько раз попрощавшись с жизнью, через нескончаемые пять минут спуска они встали на плоскость дна. Отшвырнув дверцы, девушки вывалились наружу. Крошечные фигурки их преследователей зависли где-то очень далеко вверху.

Они упали на траву и предались кайфу: есть ли больший кайф, чем уйти от погони? А от погони с перестрелкой? То-то и оно…

Да, тридцать тысяч они потеряли, но зато сохранили ресурс в виде самих себя, а деньги – голуби: как улетели, так и прилетят.

Повалявшись и отдышавшись, они поднялись. Дискуссия: сможет ли Уна поднять машину по склону вверх, долго не продлилась, – выяснилось, что мотор сдох.

– Сорри, вверх придётся на своих двоих, – Уна пожала ручку машине.

– Хочу от жизни только душ – воняю, как козёл, – пожаловалась Ро.

– Не ной, только бы дойти уже наверх, – подбодрила её Фло.

Через тридцать пять минут, едва живые, мокрые, через силу дышащие, они выбрались из марианской впадины оврага на поверхность. В первом же попавшемся кафе рухнули за столик на улице и дышали, как собаки, с открытыми ртами. За спинами хлопнула дверца, официант шёл принять заказ…

Но вместо официанта, загородив солнце, перед ними встала мадмуазель Бланш:

– Ну что? Рады, не передать словами как?

Уна вскочила, но ручка с многочасовым маникюром повелительно упёрлась в воздух прямо перед ней:

– Спокойно, не нервничаем.

– Как вы нас нашли? – спросила Ро.

– А что тут сложного-то? – ухмыльнулась мадмуазель Бланш. – Сверху посмотрела: поковыляли голубушки. Так за вами и пришла. Просто поверху.

– Одна? – Фло смотрела из-под ладони, козырьком приложенной к глазам. – Зачем?

Та закурила и наклонилась прямо к её лицу:

– Знаешь, сколько я ждала, чтобы сдать N. за самую низкую цену из возможных?

Уна и Ро подняли брови. Мадмуазель Бланш распрямила осиный стан и одним движением задрала кремовый верх офисного костюма: к беленькому животику, засунутая за пояс узкой бежевой юбки, подпирая снизу не нуждающийся в этом бюст в кружевах, торчала чёрная папка! И файлы в ней действительно были разноцветными!

– Просто Лара Крофт – расхитительница грибниц, – одобрила Уна.

– Так, оплатите мне мой кофе! Какой тут самый дешёвый? Маленький эспрессо мне! Быстро!

Рошель и Флоранс переглянулись: эти двое давно разговаривали без слов.

– Ты вообще кто? – спросили они секретаршу.

– Я – Одиль, – сказала четвёртая в – отныне – четвёрке.

В автобусе: две, явно с полотен Гойи сползшие, герцогини Альбы – странные, птицеобразные, сухие, крошечные, с огненными чёрными глазами, визуально очень привлекательные, одной 70, второй 90 лет, похожие между собою безумно мать и дочь. Дочь ненавязчиво ухаживает за готовой рассыпаться в прах матерью.