Вечность во временное пользование - Страница 163

163

> твоего вместо моего

> оставь папу RIP!

> OK

Так что гениальная идея похоронить отца Блохи из буфета вместо Виски не прокатила.

Зато Пюс невероятно активизировалась и, просмотрев ленты новостей с родины, теперь заваливала Зитц сочувственными соболезнованиями и охами в своём стиле. Посмотрев ролик, она преисполнилась необыкновенной важности момента, выложила его в своём блоге «Парижская блоха в НИ» и обновляла каждый день:

> ничего круче не видела!

Польщённая Зитц сообщила подружке, что это она, она сводила звук в мультике!

> так что может быть однажды я буду то, что тебе нужно

> ты мне нужно!!!

И только крыша дурацкого автомобиля на дала Зитц воспарить!

> ну ты больше довольна или несчастна? – уточнила Пюс, и Зитц задумалась: несчастная, она довольна! Получалось, что благодаря отцу, его ролику и его смерти она вновь помирилась с подругой.

– Как я буду их находить? – Оззо с неприязнью отвернулся от Фло и посмотрел за окно: уже вспаханные под зиму аккуратные, как плитки шоколада, поля были присыпаны каким-то светлым, похожим на золу удобрением, на этой голой шоколадной земле лежали, поджав ноги, бежевые, почти белые коровы, похожие на подтаявшие шары сливочного мороженого. – А чего вас искать-то. На каждом форуме внизу главной страницы есть опция, кто сейчас просматривает темы. И на поверхностных форумах, и в спрятанных вроде как на глубине. Вот к ним я и буду ходить в невидимые гости. Я буду вашей тенью, подонки. Я буду вашей Огненной Тенью…

Рассказы Жюля давно иссякли, теперь он вспоминал их с Виски прежние денёчки про себя, и улыбка освещала его лицо. Хорошо они пошалили. Наверное, надо было ему рассказать, как Виски однажды в споре проорал ему прямо в лицо: «Свобода – это целое! Нельзя отрезать от неё куски: вот здесь ты свободный, а это часть тебя – раб. И жизнь – целое, а если её можно разделять на главы, это уже не жизнь, а мемуары». Да, так вот они выпивали порой. Етсетера, етсетера…

Ехали в тишине, каждый был погружён в себя. И только когда начинал моросить дождь и водитель включал дворники, они, как двусуставные костлявые чёрные руки Софи Висковски, начинали метаться по ветровому стеклу над кедровым ящичком с прахом её сына, как будто мёртвая мать голосила у гроба посреди несущегося шоссе жизни: «Ой-вэй! Мой сыночек, мой единственный сын мёртв! Убит! Сожжён! Плачьте же все, плачьте о нём, как плачет о нём само небо».

Когда они наконец нашли возможность спуска к воде, Зитц уже была так счастлива, что готова взлететь и спланировать на край волны прямо со скал: Пюс звала её в Нью-Йорк! Пюс ждала её, торопила её! Пюс открыла для неё счёт под роликом! И собирала деньги самых добрых в мире жертвователей – американцев. Для «сиротки, которая сводила звук в этом прекрасном мультфильме». За который художник – её отец – убит! Давайте оплатим билет в благословенную Америку и обучение на звукорежиссёра для талантливой девочки!

Невероятно, но это была прежняя, ни на секундочку не чужая, не изменившаяся Блоха – Зитц просто чувствовала, как рожа неудержимо расплывается в довольной улыбке. Она была готова расцеловать ящичек для сигар. В её голове их арендованный не меньше, чем на месяц, кругломорденький, хипповского вида кемпер со столиком, и кроватью, и холодильничком, и светом внутри уже мчался по дорогам Америки, они рулили по очереди, и большое путешествие вдвоём, о котором она рыдала, прокручивая ленты с фотографиями из чужих романов, состоится и у неё!

В воображении они с Пюс уже сидели на нагретой за день крыше автомобиля, ужинали чипсами и пивом, ну или не чипсами, они смотрели на закат, ну или рассвет, над какими-нибудь американскими горами или водопадами… или вообще даже над пустыней, это совершенно не важно! Всё равно ничего лучше не могло быть во всей жизни.

В ожидании прихода счастья и веры в него Зитц прямо с телефона тут же забронировала и оплатила билет на прямой рейс Париж-Нью-Йорк на 16 ноября 2015-го, понедельник, и, увидев всплывшую контекстную рекламу, до кучи сразу купила два билета на концерт старой американской рок-группы 13 ноября: достойно отметить с Оззо свой улёт!

Вуаля, donel

Их песню «Мисс Алиса» она всегда подвывала, как «мисс Алиспюс» и это вполне подходило для озвучки её мечты про их американское путешествие.

Застеснявшись даже, что так счастлива, хороня, типа, отца, она засунула телефон в карман и натянула шапку до подбородка, блаженно от уха до уха улыбаясь внутри. Мисс Алиспюс, «ha, u wanna dance me»?

На берегу, ледяном после надышанного ими чрева тёплой машины, Жюль подержал в ладони сигарный ящичек. Зитц оглянулась на последнюю женщину отца: задрав острые плечи, та с силой скрестила руки, как будто удерживая себя быть здесь с ними. У неё были чёрные густые волосы, плотно зачёсанные назад, патологически длинная шея и какая-то треугольная голова. И она вспомнила, как отец утешал её, что с её нелепой внешностью героинь Отто Дикса и Кирхнера она ничуть не хуже нежнофилейных розовых худышек: вот же – ему самому нравились странные внешности.

– Ну, кто? – спросил Жюль.

Беке показала глазами на детей.

Оззо отшатнулся, и Зитц, поплевав на короткопалые ручки с чёрным облупленным лаком на ногтях, взяла папу на руки.

Перед ней был Ла-Манш, на другом берегу её ждала Пюс: что естественнее, чем отправить в ту сторону привет, пусть даже и таким экзотическим образом, могла бы она сделать? И, почти ступив грубыми ботинками в воду, она подняла крышку и приготовилась выбросить руку вперёд.

– Стой-ка. – Брат взял её за плечо.

163